В каждой семье есть или был человек, который пережил ужасы Великой Отечественной войны. Кто-то сражался на фронте, кто-то помогал фронту самоотверженной работой в тылу, а кому-то весь кошмар военных лет пришлось пережить ребенком. На днях я познакомилась с красивой, несмотря на годы, женщиной, сильной характером, жизнелюбивой, приятной и очень интересной собеседницей, – Светланой Степановной Щербаковой, которая ребенком пережила войну.
В памяти Светланы Степановны навсегда останется июль 1942 года – начало Сталинградской битвы, одного из самых кровавых сражений Великой Отечественной войны. Моя героиня совсем не из Сталинграда, она попала в этот город во время эвакуации из оккупированного немцами Харькова, где родилась. Сегодня я расскажу об эпизодах ее детства, которые тронули меня до глубины души и о которых знают только самые близкие ей люди. Это были далекие 1940-е – годы страшных испытаний, голода и лишений.
Когда началась война, Светлане Степановне было всего пять лет, младшей сестре Людочке — четыре. Семья жила в Харькове. Мама Анастасия Андреевна работала на детской молочной кухне, отца Степана Давыдовича в самом начале войны призвали на военные сборы. Он проходил курсы танкистов, потом сразу ушел на фронт. Прошел войну от начала до конца, был ранен, домой вернулся только через год после Победы.
— В 1941 году жизнь резко переменилась. Над Харьковом летали вражеские самолеты, были бомбежки, мы закрывали окна, прятались, вечерами нам запрещали включать свет в комнате, – вспоминает Светлана Степановна. – Мама с тетей Соней, своей сестрой, часто заводили разговоры о переезде. Но куда ехать? Слово «эвакуация» в моем детском понимании означало что-то страшное. Однажды отец в письме посоветовал нам ехать в Сталинград. Там жили его сестры, которые должны были нам помочь на первых порах. В августе 1941 года из родного Харькова мы эвакуировались в Сталинград: мама с нами и ее сестра с маленьким сыном. Супруг тети Сони тоже был на фронте. Под Ворошилов-градом (ныне город Луганск) состав пассажирского поезда попал под бомбежку с воздуха, вагоны разлетелись, многие погибли. Когда мы вышли, не понимали, куда идти, а тут в обратную сторону шел воинский эшелон. Солдаты быстро собрали рельсы, вагоны, сформировали наш пассажирский поезд, и мы продолжили путь в Сталинград. В этом незнакомом для нас городе уже было неспокойно. Нам выделили небольшую комнатку. Мама работала в военной столовой, тетя — картографом. Она участвовала в изготовлении карт для военных действий, которые начинались в это время под Сталинградом. Нас, детей, определили в детский сад.
Светлана Степановна показала мне семейный альбом, в котором хранится дорогая сердцу потертая временем единственная фотография военных лет, сделанная в июле 1942 года. На ней запечатлена часть воспитанников детсадовской группы с красивыми куклами в руках. Снимок сделан перед закрытием детского сада и эвакуацией в Среднюю Азию.
НАБЛЮДАЛА В НЕБЕ СТАЛИНГРАДА ДИРИЖАБЛИ
— Сталинград сильно бомбили, мы два месяца находились в бомбоубежище. Было очень страшно, — продолжила Светлана Степановна. — В детском саду мы ходили с противогазами, нас учили, как ими пользоваться. Помню, гуляем по территории с воспитательницей, поднимаем голову, а в небе Сталинграда дирижабли, много дирижаблей. При случае воздушной тревоги мы искали глазами бомбоубежище и бежали туда. В нем всегда было много людей, стояла духота, взрослые успокаивали напуганных плачущих детей. Военные просили нас соблюдать тишину и порядок. Как только темнело, мы возвращались в свои дома, а через час-два снова бомбежка, и опять мы бежим в бомбоубежище. Они были по всему Сталинграду. Я хоть и не умела читать, но, как слово «бомбоубежище» пишется, очень хорошо знала. С каждым днем мы в них бегали все чаще и чаще: на город падал огненный град, строчили автоматы, а в небе над Сталинградом шли воздушные бои. Немцы хотели стереть город с лица земли, бомбили сплошным ковром. Часто было такое, что мы идем в детский сад, а по пути стоит дом, идем обратно, а от него остались одни развалины.
Наступил ноябрь, мы очень мерзли. В детском саду нас укладывали на раскладушки спать одетыми. Вскоре пришел приказ о срочной эвакуации населения. Детский сад хотели эвакуировать отдельно, родителей не брали, они должны были работать в тылу. Говорили им: после войны найдете своих детей в Средней Азии, а где именно — узнаете в местном военкомате. Мама с тетей сказали: нет, мы детей не бросим, уволились с работы и поехали с нами. Нас пытались эвакуировать четыре раза, и каждый раз немцы, которых под Сталинградом было много, закидывали дорогу бомбами. На пятый раз нас наконец-то довезли целыми и невредимыми. Мы эвакуировались по Волге на теплоходе.
ВОЛГА ПРИФРОНТОВАЯ
— Мы шли вниз по Волге только ночью, чтобы быть незамеченными. Наш теплоход «Полина Осипенко» был замаскирован под остров. К нему была пристроена баржа, нагруженная архивными документами и зенитками. Солдаты обороняли нас от немецкого обстрела с воздуха, а впереди плыли минеры и прощупывали дно, — рассказывает Светлана Степановна. — На всех были спасательные пояса. Мама всегда крепко держала нас за руку, чтобы не потерять. Помню, моя сестра Людочка говорила: «Мамочка, ты же меня не бросишь? Не бросишь?». Мы были в пути девятнадцать дней. На вторые сутки нас обогнал пароход «Комсомольская правда» с ранеными солдатами и медсестрами на борту. С их палубы капитан кричал: «Теплоход «Полина Осипенко», тише ход, Волга заминирована!». И вдруг они сами нарвались на мину. Наш теплоход затрясло, мы резко причалили к берегу. Капитан в рупор прокричал: «Все добровольцы, кто может плавать, выходим на спасение!». Всю ночь и утро вылавливали раненых из реки. Это была холодная осень, кого-то выловили живого, а кого-то и мертвого. Всех выдали на берег и дальше поплыли. Под Астраханью нас все-таки заметил немецкий самолет, к счастью, наши зенитчики его сбили. Как мы радовались этому!
Прибыли в казахский город Гурьев, где детей забирали, а взрослых отправляли обратно в Сталинград — работать в тылу. Но мама с тетей снова нас не бросили! Разными военными эшелонами нас направили в узбекский город Джума на работы: летом собирали яблоки в садах, осенью работали в полях. Мы были в Узбекистане в 1943 и 1944 годах. Жили в одной комнатушке, где ютились еще шесть человек. Жизнь была сложная, мы недоедали, голодали, научились «цыганить» у узбеков свеклу. Мама варила ее до мягкости и на свекольном соке поджаривала. После мы бежали к военным эшелонам на железнодорожную станцию и продавали эти свекольные кусочки солдатам. Кто деньги давал, а кто менял на кусочки сахара. Так и жили, к счастью, война Джуму никак не затронула. Средняя Азия была глубоким тылом, куда везли сотни эвакуированных советских людей.
ВОЗВРАЩЕНИЕ В ХАРЬКОВ
После войны Светлана Степановна с мамой вернулись в Харьков. Жить было негде, их пустую квартиру заняли. Уехали к тетке Марии в Харьковскую область, в село Булацеловку. Именно там их нашел отец в 1946 году, вернувшись с войны. Всей семьей они переехали в Ростов, где жила сестра мамы. Правда, жизнь так и не наладилась. Работы не было, и пришлось вернуться обратно в Харьков, только уже в село Лихачево. Отца взяли руководителем тракторной бригады в колхоз «Путь коммунизма». Сначала снимали комнатку, после построили небольшой домик с русской печкой.
Только в десять лет Светлана Степановна пошла учиться, а летом, чтобы помогать родителям, работала в колхозе. В школу ходила за семь километров пешком и не жаловалась. Она очень хотела учиться и, получив паспорт, уехала в Ростов, где поступила в медицинское училище на направление «Энтомология».
Сейчас энтомологов нет, а раньше были. За время учебы мы обошли весь берег Дона, изучали и зарисовывали растительность, каждого насекомого. Мы изучали пищевую, школьную, коммунальную и промышленную санитарию. Мне очень нравилось учиться.
Получив специальность помощника медицинского энтомолога, Светлана работала помощником санитарного врача по промышленной санитарии в Новочеркасске. На ее обслуживании было много заводов — электродный, машиностроения, керамических труб, электровозостроительный, где было 17 тысяч рабочих, и другие.
НОВОШАХТИНСК СТАЛ РОДНЫМ
В 1968 году Светлана Степановна вместе с супругом и детьми переехала жить в Новошахтинск, где 40 лет отработала в санэпидемстанции. Обслуживала промышленные, после угольные предприятия, в неделю бывало по 3-4 спуска в шахту.
Светлана Степановна Щербакова — ветеран труда, относится к категории «Дети войны». В Новошахтинске она активно занималась общественной работой, профсоюзной деятельностью, была членом городского отделения «Красного Креста», городского женского совета, под ее попечительством был детский дом, где в то время насчитывалось 120 человек. Благодаря упорству и характеру Светланы Степановны, в короткое время вместе с директором Ниной Васильевной Гончаровой они смогли добиться много: не только обновить мебель, но и отремонтировать отопление, электроосвещение, водоснабжение, канализацию и многое другое. Детский дом Новошахтинска получил второе место по успеваемости и материальному обеспечению среди детских домов РСФСР.
Сейчас Светлана Степановна на заслуженном отдыхе, окружена вниманием и заботой супруга Николая Александровича, дорогих сыновей — офицеров в отставке, и любимых внуков, которыми по праву гордится. В июле этого года Светлана Степановна собирается отмечать большой юбилей, но не бросает общественную работу, она — член городского совета ветеранов, ей до сих пор небезразлично, что происходит в Новошахтинске, в городе, который стал ей родным.
Свой рассказ Светлана Степановна Щербакова закончила такими словами: «Мы, дети войны, много страшных вещей видели, но, слава Богу, все пережили. Пусть нынешнее поколение никогда не узнает, что такое война».
Фото автора и из семейного архива С.Щербаковой
