Каждый день в нашей стране ведётся непримиримая борьба с зависимостью и её последствиями. Каждый день происходят победы и поражения, но никто не опускает руки. Мы движемся вперёд.
14 марта 2025 года состоялось заседание межведомственной рабочей группы Государственного антинаркотического комитета, где была дана оценка деятельности антинаркотических комиссий в субъектах Российской Федерации. А уже 21 марта прошло заседание антинаркотической комиссии Ростовской области. Все отчёты и доклады доступны в Интернете, и их анализ даёт объективную картину успехов в этой сложной работе. Динамика действительно положительная, и это вселяет надежду. Важно помнить: борьба с любой зависимостью — это общее дело, в котором равнодушие недопустимо. В каждой победе — вклад тех, кто не сдаётся..
26 июня — Международный день борьбы со злоупотреблением наркотическими средствами и их незаконным оборотом. И поэтому я хочу поделиться с вами, уважаемые читатели, историей одной матери, потерявшей свою дочь в неравной битве с этим страшным недугом. Эту историю она просила рассказать всем.
— Я до сих пор мучаюсь, как могла пропустить все те тревожные сигналы, которые были совсем рядом. Будто бы закрывала глаза на очевидное, словно не хотела замечать. Но однажды моей спокойной жизни пришёл конец — в дверь постучала соседка, тётя Дуся. Обычно она говорила тихо, сдержанно, но сейчас её тон был злобным, резким.
— Ты бы, Надя, свою швындру как-то угомонила, — начала она — Полный двор наркоманов навела, машины какие-то подозрительные крутятся, прямо на газоны заезжают. То и гляди, что-нибудь у кого-нибудь украдут! Смотри, разберись! А если нет — мы полицию вызовем, пусть с твоей наркоманкой разбираются.
Её слова ударили меня, как гром. Всё, что она говорила, звучало как что-то из чужой жизни, никак не связанной с моей. Я стояла на пороге собственной квартиры, а на душе вдруг стало так, будто бы опора под ногами исчезла. Голова закружилась, а сердце сжалось от ужаса. Помню, как чувствовала, что теряю сознание. Очнулась я, когда тётя Дуся вместе с соседями брызгали мне водой в лицо, хлопали по щекам. Как издалека, услышала их испуганные голоса. «Вы давно это знаете?». Ответ был как удар в спину. «Знаем давно», — спокойно сказала тётя Дуся. «Так почему же вы ничего мне раньше не сказали?» — я почти закричала, ощущая, что всё внутри рушится. Её ответ был жестоким: «Это твоё дело, Надя. Ты мать — воспитывать надо было». Я не помню, что произошло сразу после, а потом я просто сидела и плакала, не в силах принять то, что моя жизнь, оказывается, совсем не такая, как я думала раньше.
Доченька, остановись!
Когда Лиля вернулась домой, я сразу почувствовала что-то неладное. Она избегала моего взгляда, словно хотела спрятать в себе нечто, чего я не должна знать. «Привет, мам! Я за уроки, завтра пробник по ЕГЭ!» — сказала она, бросив школьный рюкзак на кресло. Голос звучал натужно, будто обрывки правды пытались прорваться сквозь ту оболочку, которую она старательно сооружала внутри себя. Я подошла к дочери тихо, осторожно, будто боялась лишним движением разрушить то хрупкое, что всё ещё связывало нас. С нежностью взяла её за подбородок, чуть подняла голову, заставляя посмотреть мне в глаза. Но те глаза, что встретили мой взгляд, были чужими. Не её. Не той Лили, которую я знала. Это были глаза человека, потерянного в лабиринте, где ценности стали расплывчатыми, а смыслы — чуждыми. «Доченька… молю тебя, остановись», — мой голос дрожал, в нём была вся моя любовь, боль, страх и отчаяние. Она отстранилась, убрала мою руку. Не проронив больше ни слова, ушла в спальню и заперлась на ключ. Я стояла у двери, сначала молча, потом припала к ней, умоляя её открыть. «Ты не одна, Лиля. Я рядом, я помогу тебе!». Но ответа не было. Только глухая тишина.
Моя усталость окутала меня, как старая знакомая. Я много лет чувствовала её — почти с того момента, как отец Лили ушёл из нашей жизни. Ей тогда было пять, и я осталась одна. Работала не покладая рук. Две работы, постоянная беготня — лишь бы успеть заработать на что-то большее, чем просто выживание. И ведь получалось! Старалась всеми силами, чтобы дочь никогда не чувствовала себя обделённой. И дарила ей то немногое время, что удавалось вырвать у работы, даже если это была всего пара часов. Да, я была ужасно уставшей, но мы вместе ели пирожные, пили чай, смотрели фильмы. Я засыпала прямо в кресле, а просыпалась под пледом, которым моё солнышко заботливо укрывало меня. Лиля всегда была внимательной, любящей… Моей.
Но сейчас всё было иначе. Сейчас я сидела под этой дверью, молила её открыть, а ответа не было. Ужас этой тишины рос внутри меня — угрожающий, давящий, разрывающий сердце. Я пробовала ещё раз, в сотый, в тысячный. Потом вдруг почувствовала, что больше не могу терпеть. Что страх за её жизнь сильнее, чем правила. Я выбила замок. Дверь распахнулась, и передо мной открылась пустая комната, которая, казалось, только утверждала моё бессилие. Простыни, связанные в длинный канат, спускались с окна второго этажа вниз, словно в каком-то фильме. Я знала: она ушла не так давно. Но куда? Зачем? Почему? В моей голове не было ответов. Только боль. Только чувство, что моя жизнь рушилась прямо у меня на глазах.
Поиски
Я искала её долго. Лиля пропала: ее не было ни в школе, ни у подруг. Конечно, я обратилась в полицию: ориентировки с её фотографией были по всему городу. Друзья, которых у меня было немного, откликнулись, расклеивая объявления на остановках, столбах, возле магазинов — на любой поверхности, куда мог упасть чей-то взгляд. Даже на работе все старались поддерживать меня как могли. Коллектив, с которым я провела всю жизнь, проявлял сочувствие. Соседи ходили молча, избегая встреч со мной. На их лицах читалось не столько равнодушие, сколько тяжёлый щит безмолвных оправданий, который защищал их от разговоров. Никто не предлагал помощь в открытую, но молчание громче слов давало понять, что они чувствуют свою причастность к тому, что случилось.
А потом ко мне пришли ребята из реабилитационного центра, бывшие наркозависимые, теперь ставшие волонтёрами. Именно благодаря им я впервые осознала масштаб бедствия, в которое попала моя семья. Вместе мы начали искать Лилю там, где я никогда и представить её не могла: притоны, заброшенные дома. Подвалы и пустующие строения, наполненные тенями людей, шепотом наркотиков и глухотой боли. Эти места были совершенно чужды мне и пугающе безразличны к жизни, к надеждам — и к поиску. В них её не было. Каждый день убивал меня. Не было звонков, никто не встречал её. Никаких следов, словно она испарилась. Я молилась. Горячо, неистово, предлагая Богу всё, что у меня есть. Свою жизнь, свои силы — всё, лишь бы её вернуть. Но дни продолжали проходить в пустоте ожидания. Лиля так и не появлялась.
Опознание
Всё оборвалось в один день. Лилю нашли в заброшенном здании. Она ушла из жизни несколько дней назад. Причина — передозировка. Ей недавно исполнилось всего 17.
Когда ко мне приехали и попросили поехать на опознание, я будто перестала жить. Там передо мной лежала моя девочка. Плоть от моей плоти, кровь от моей крови. Ребёнок, ради которого жила, ради которого работала. Её лицо казалось спокойным, даже безмятежным. Я кричала возле этого холодного стола. Моя дочь не успела познать жизнь. Не успела пройти её путь. Она ушла навсегда, оставив меня одну, с горькой пустотой и нежными, яркими воспоминаниями. Воспоминаниями, которые всё равно согревают. Потому что своих детей мы любим не за что-то, а потому что не можем не любить. Любим, дарим себя и надеемся, что успеем насладиться каждым мгновением, каждым днём, что отпущен нам Богом вместе с ними.
Я прошу, не будьте равнодушными
В смерти моей дочери никого винить не хочу. Можно обвинять обстоятельства, людей, весь мир, но в этом нет никакого смысла. Гораздо сложнее, но важнее — простить. Простить этот мир, простить других и, самое главное, простить себя. Мне пришлось пройти через эту тьму, чтобы понять, что жизнь продолжается, сколько бы боли она ни принесла. Теперь я хожу на встречи для созависимых в реабилитационный центр. Там я делюсь своей историей, слушаю истории других и стараюсь быть хотя бы чуть-чуть полезной тем, кто борется с этим злом.
Раньше я не знала, что рядом существует черная бездна, в которую можно упасть незаметно, словно в кошмарном сне. Но сегодня я уверена: оттуда есть выход. Всегда есть свет в конце даже самой густой тьмы. Этот свет — в наших руках, в нашем желании помогать друг другу, поддерживать и не быть равнодушными.
Теперь со мной всегда моя девочка, её улыбка замерла навсегда в холодном граните памятника, но в моей душе она продолжает светить. Это мой лучик, который я буду беречь до последнего дня. А рядом со мной сейчас Соня. Ей всего пять лет, но в её короткой жизни уже так много горя. Её родители погибли от передозировки, и она почти не знает, что такое радостный мир. Но мы нашли друг друга, и стараюсь стать для неё светом, а она становится моим. Вместе мы пытаемся выжить, найти путь туда, где есть любовь, тепло и надежда.
Я хочу обратиться ко всем, кто сейчас читает эти строки: пожалуйста, не оставайтесь в стороне. Будьте внимательны друг к другу, протягивайте руку помощи, когда видите, что кому-то тяжело. Мы живем в одном мире, и каким он будет, зависит от каждого из нас. Пусть он станет светлее, пусть в нём будет меньше боли. Берегите себя и тех, кто рядом.
Чем раньше вы обратитесь за помощью к врачу-наркологу, тем больше шансов спасти ребенка и предотвратить разрушительные последствия, которые зависимость наносит его здоровью и психике. У подростков зависимость формируется гораздо быстрее, а их молодой организм и особенно психика поражаются буквально с первых доз. Помните, что своевременная поддержка может изменить будущее вашего ребенка. Всегда на связи заместитель главного врача по детско-подростковой наркологии Елена Соловьёва, которая готова помочь вам справиться с этой тяжелой ситуацией. Мы рядом, чтобы поддержать и найти выход! Телефон: 8-903-402-70-24. Пройти в социальную сеть ВКонтакте областного накрологического диспансера можно по QR-коду. В группе представлены тщательно подобранные профилактические материалы, которые станут полезными как для подростков, так и для их родителей и специалистов.
